НЕТЕРАКТ В СУРГУТЕ

ne-teract-surgut-rusia-agosto-2017

Теракты секты Daesh не требуют отмывания денег, оружия и конспирации. Более того, как показали теракты в августе 2017 года, секте требуется лишь промыть головы молодежи как сделал просветленный имам Эс Сатти в Каталонии или такие энтузиасты как 22-летний уроженец Дагестана Артур Гаджиев в Сургуте.

Напомним, что эта серия терактов началась 17 августа в Барселоне. Потом был финский Турку, российский Сургут, Бирмингем, Лондон, Стокгольм и даже город Каспийск в том же Дагестане, откуда родом Артур Гаджиев.

Есть много общего у событий. Первое, везде молодежь, и как правило, эмигранты второго поколения или граждане страны. Только в финском Турку нападения с ножом совершил беженец. Никаких притеснений, гонений и реальных мотивов для «мести».

Второе, в вещах обычно находят флаг и символику секты Daesh. Видимо, таков новый маркетинг террора, чтобы власти любой страны поняли, кто конкретно берет на себя ответственность.

Возможно, дело в том, что секта уже не раз брала на себя ответственность за теракты, к которым не имела отношения. Это вызывает смех, а секта Daesh, как все фанатики, хочет, чтобы к ним относились с максимальной серьезностью, чтобы боялись, а не смеялись и считали хвастунами. Флаги Daesh в сумках террористов – ответ секты.

Третье, отсутствие огнестрельного оружия и взрывчатки. Ножи, автомобили, муляжи поясов смертников. Это новый стиль. Зачем рисковать и покупать оружие или даже рисковать и собирать самодельные бомбы как имам Эс Сатти?

Все проще. Например, как это сделало лезгин Артур Гаджиев из Дагестана, который входил в небольшую радикальную ячейку секты в Сургуте. В местной мечети он молился отдельно, что обращало на себя внимание других мусульман. Последние месяцы перед терактом Артур перестал посещать мечеть.

Российские власти не считают события в Сургуте терактом. Такое обычно происходит в бездуховных европах, где толпы беженцев. Однако, если посмотреть на статистику, выяснится, что ничего такого «российского» или «испанского» в проблеме нет. Но слишком отличается реакция властей Испании и России на события. Это тоже показательно. Как известно, любую систему характеризуют не ошибки и происшествия, а реакция на них.

В отличии от Испании, Финляндии, Великобритании и других стран, которые не скрывали детали теракта, в России никакого теракта не было. Ни в Сургуте, ни в Каспийске, а типичный заголовок таблоида Комсомольская правда выглядел так: «Ветеран «Альфы»: В Сургуте был не теракт, вероятно, резню устроил псих-одиночка. Силовик рассказал КП, что полицейские могли бы застрелить маньяка на месте». У них террористы, у России психи, и не стоит ни о чем волноваться, силовики могли бы решить вопрос за минуту. Но не решили.

Однако спустя 48 часов было появилось видео, опубликованное Furat Media, информационным отделом секты Daesh. На видео одетый в балаклаву молодой человек присягает на верность ИГИЛ и лидеру организации Абу Бакру аль-Багдади, призывая «братьев» совершать атаки на неверных. Позже именно с таким же топором Артур Гаджиев нападет на прохожих.

Несколько знакомых Артура уверенно заявили, что на видео они узнали Артура Гаджиева. Собственно, не так сильно он маскировался. По крайней мере двум знакомым Артура Гаджиева по имени Ильнар и Усман уже предъявлены обвинения в пособничестве в совершении теракта. Оба молодых человека родом из Дагестана и оба лезгины, как и Гаджиев. По Сургуту упорно ходят слухи, что были и другие нападения в тот же день 19 августа, минимум два трупа.

Артур Гаджиев — выходец из селения Эминхюр на юге Дагестана, Сулейман-Стальский район. Это довольно крупное село, более трех тысяч жителей. Здесь же родился его отец, Ламетулах. Мать родом из соседнего села. «Жила семья тяжело, Ламетулах много пил, они ссорились. Это и послужило причиной развода. Потом он в драке убил приятеля и сел в тюрьму. Мать забрала маленького ребенка и уехала в Сургут в поисках работы», вспоминают односельчане.

В 2014 году, когда Артуру было 16 лет, мать вместе с ним вернулась в село и отдала мальчика в эминхюрскую среднюю школу. «Он ссорился с одними одноклассниками, дружил с другими. Хотя я бы назвал его тихим ребенком. Ходил в секцию вольной борьбы у нас в селе, говорит завуч школы, попросивший не называть его имени. К учебе относился прохладно, она его просто не интересовала. Учился кое-как, без всякого интереса. В мечеть не ходил никогда, и я ни разу не видел, чтобы он молился».

Спустя несколько месяцев мать неожиданно забрала документы мальчика из школы, заявив, что они уезжают в Москву. Там она повторно вышла замуж. Воспитывал Артура отчим. Его родной отец Ламетулах Гаджиев по-прежнему в тюрьме. По данным правоохранительных органов, он состоит на учете как приверженец религиозного экстремизма. Никто из односельчан не знает, как Артур с матерью вновь оказались в Сургуте.

Там его отчислили из Сургутского политехнического колледжа за драку. Известно также, что последние три месяца перед терактом Гаджиев проработал охранником в одном из крупных городских супермаркетов.

19 августа 2017 года Артур Гаджиев взорвал дымовую шашку в торговом центре «Северный» в центре Сургута, устроил поджог для отвлечения внимания и паники, а сам отправился гулять с топором по центральным улицам города, беспорядочно атакуя прохожих.

Артур Гаджиев действовал расчётливо, выбирая своих жертв. Не тронул мужчину с ребенком, просто поинтересовался, его ли это ребенок и прошел мимо. Другим прохожим он наносил удары, которые должны были стать летальными — в живот и шею. После того как Гаджиев был застрелен сотрудником ППС, на его теле был обнаружен муляж пояса смертника. Все как в каталонском городе Cambrils за два дня до этого.

«Я случайно встретил его на Китайском рынке за неделю до трагедии, говорит один из прихожан. Из вежливости спросил, почему он перестал ходить в мечеть. Он ответил, что там молятся неверные и начал говорить об истинном Халифате в Сирии. Я лично не считаю, что в Сирии существует Халифат и разговоры об этом не люблю. На том и распрощались».

Спустя неделю после резни в Сургуте единственное высокопоставленное лицо, выразившее поддержку жителям города, президент Франции Эммануэль Макрон: «Терроризм бьет повсюду. Солидарен с жертвами», написал он в своем твиттере, пометив сообщение хэштэгом Sourgut. Французы все поняли быстро.

Главный вопрос в этой трагичной истории — когда и под чьим влиянием радикализовался Гаджиев? Был ли в Сургуте такой же просветленный имам Эс Сатти как в Каталонии? Завуч эминхюрской школы в Дагестане, где тот проучился несколько месяцев, говорит, что тогда Гаджиев, еще шестнадцатилетний подросток, не был сильно религиозен, «да, ходил на намаз в сельскую мечеть, но у нас тут все ходят, делал скорее в силу традиции».

Сургут — неофициальная нефтегазовая столица России с населением почти полмиллиона человек Директор местного колледжа, куда Гаджиев поступил в 17 лет, говорит, что поначалу парень пытался читать намаз в одном из закутков колледжа. «Я именно так в первый раз и обратил на него внимание. Объяснил ему, что я не против религии, но у нас светское учреждение и ни мусульманских, ни христианских религиозных обрядов мы тут не соблюдаем. Он согласился и больше проблем не возникало».

Мать и отчим, местонахождение которых сейчас неизвестно, по рассказам преподавателей и однокашников, люди светские, если и придерживаются норм ислама, скорее, как дань дагестанской культуре. Говорить о влиянии родного отца и вовсе не приходится: отношения с ним сын не поддерживал.

«Я давно с ним не общался, говорит Магомед, один из приятелей Артура Гаджиева по колледжу. У Артура всегда были амбиции, он хотел выделяться, хотя внешнее впечатление производил скорее спокойное и тихое. Когда он только поступил в колледж, он очень хотел стать старостой группы, но ему отказали в этом за плохую успеваемость. Я помню, как он злился тогда, как стал полностью саботировать учебу. После того как его отчислили, мы и вовсе потеряли связь».

Сибирь все чаще заявляет о себе в контексте сирийской войны и развития секты Daesh. Сургут — город сложный многонациональный и многоконфессиональный город. Еще с 60-х годов ХХ века сюда на добывающие предприятия потянулись выходцы из кавказских республик, а позже мигранты из Средней Азии, всем им предстояло уживаться в исламском поле с большой татарской общиной, которая до развала Советского Союза преобладала в Сибири.

По разным оценкам, сейчас мусульманская община Сургута составляет около 10% от численности населения, то есть около 50 тысяч человек. Для сравнения, в каталонском городе Риполь, где находилась ячейка Daesh, мусульман 5% населения, то есть в два раза меньше. В целом, согласно исследованию Карнеги-центра, с 1990 по 2015 год в УрФО на 70% возросло количество выходцев из Средней Азии, в 2,4 раза — с Северного Кавказа, в 2,1 раза увеличилось число азербайджанцев.

История ислама на Урале и в Сибири отражает все этапы новейшей истории ислама на Кавказе. В 90-х годах вместе с кавказскими мигрантами сюда проникает новая «ближневосточная» исламская идеология, которая начинает теснить традиционный суфийский ислам. Исламская умма начинает дробиться.

Сейчас в списке разыскиваемых лиц, уехавших из Сургута воевать в Сирию, числится 7 человек. В целом же, в сентябре 2017 года в международном розыске из-за причастности к террористической деятельности находятся около 50-ти жителей ХМАО.

В декабре 2013 года узбекская служба Радио Свобода («Озодлик») опубликовала интервью с уроженцем Киргизии Ахмаджаном Хашимовым, который долгое время проживал в Сургуте, работал пекарем, здесь же подпал под влияние узбекского проповедника и уехал в Сирию. Также в 2013 году из Сургута в Сирию уехали друзья — чеченец Ислам Зубайраев и русский Денис Толстов. Обоим было по 20 лет, оба занимались вольной борьбой, учились в университете.

В 2016 году Московский военный окружной суд дал 16 и 20 лет Ризвану Агаширинову и Абдуле Магомеалиеву за неудавшуюся попытку взрыва мечети в небольшом городке Пыть-Яхе в ХМАО. Еще четыре подельника неудавшихся подрывников до сих пор находятся в международном розыске.

Джума-намаз, пятничная молитва в центральной мечети Сургута. Двор устлан молитвенными ковриками, небольшая мечеть не вмещала всех желающих. Стоит пояснить, что пятничная молитва для мусульман — обязательное коллективное действие, на которое каждую неделю собирается большинство прихожан. Именно поэтому на ней читается проповедь, где упоминаются важные для общины события, произошедшие за неделю.

К недоумению многих о случившемся на последней пятничной молитве даже не упоминалось. Полчаса проповеди были посвящены исключительно грядущему мусульманскому празднику Курбан-Байраму, который в 2017 году выпал на 1 сентября. Ни слова не было сказано о трагедии.

После молитвы прихожане, разбившись на кучки, полушепотом обсуждали новости. Поступок Артура Гаджиева здесь осуждают все. Некоторые прихожане помнят его: «Это был выскочка себе на уме, держался всегда особняком. Предпочитал молиться в сторонке, проповеди имама никогда не посещал. Он поставил под удар всю нашу общину, наших жен и наших детей».

Однако осуждали не только поступок Гаджиева. Поведение наших лидеров недостойно и речь не только о религиозных авторитетах, но и об уважаемых людях диаспоры, говорит Ахмед, он переехал из Дагестана в Сургут 25 лет назад, здесь почти вся его семья, жена, дети. Учитывая, какое напряжение у нас тут на религиозной и национальной почве, они в такой непростой момент просто засунули голову в песок. «Никто публично не выступил с осуждением поступка Гаджиева. Они упускают драгоценное время, а напряженность только возрастает. А ведь мы так же напуганы, как и все остальные жители города».