11М. ВСПОМНИТЬ ВСЕ
11 марта 2004 года на мадридском вокзале «Аточа» взорвалось девять самодельных взрывных устройств. Спустя ровно два года, день в день, в Мадриде начался суд над обвиняемыми в этом теракте. Как установило следствие, все бомбы были собраны в арендованном доме в 40 км от Мадрида. Соседи этого дома несколько раз вызывали полицию, сообщая о подозрительных личностях. Но сигналы пропали впустую, что обернулось гибелью почти двух сотен людей.
Исламский терроризм является главной опасностью для всех стран Европейского Союза. При этом, 80% мусульман-нелегалов проникает в Европу через Испанию. Большинство террористов, устроивших кровавый теракт в Мадриде – были в прошлом нелегалами. Что делает испанская полиция для предотвращения подобных случаев, кроме некоторого усиления береговой охраны в Средиземном море и около Канарских островов? Почти ничего. И это самое ничего, в первую очередь, видно в мелочах, о чем и пойдет речь далее.
Почти весь 2005 год я прожил на берегу Средиземного моря недалеко от Гибралтара. Курортная зона, 300 солнечных дней в году – почти рай на земле. Край Европы, о чем всегда напоминал ветер с океана. Каждое утро я выходил на свой просторный балкон на четвертом этаже, и набирал в легкие побольше воздуха. Затем медленно выдыхал и вглядывался в линию морского горизонта, туда, где начинался другой материк. Африка. Очень близко. Вскоре я легко угадывал приближение дождя или просто изменение погоды. О море можно рассказывать бесконечно, но лучше рассказать о моих соседях снизу, которые также могли любоваться всеми красотами побережья.
Семья была из Марокко – властный папа, мама в платочке и два не очень воспитанных сына. Оба не старше двадцати. Африка явно не вызывала в них энтузиазма. Впрочем, в этом нет ничего плохого, потому что каждый волен строить свою жизнь сам. Удивление вызвало то, что не один член семьи не работал, но заметных материальных проблем никто не испытывал. В нашем длинном пятиэтажном доме пустовало приблизительно треть апартаментов. Остальные принадлежали публике из нескольких стран — испанцев почти не было, за исключением другого моего соседа снизу Хосе-Мария. Однозначно, ему повезло больше всех – он оказался на одной лестничной площадке с нашими беспокойными марокканцами. Почему беспокойные? А как еще могло быть, когда в четырехкомнатном апартаменте проживает большая семья, и к ним постоянно приезжают гости, некоторые из которых выглядели весьма дико для цивилизованного ландшафта буржуазной Коста-дель-Соль…
Если взглянуть на карту Испании, то легко видно, что именно через провинции Кадис, Малага и Гранада лежит нелегальный путь из Африки в сердце Европы. Уроженцы Африки плывут на старых лодках, рискуя утонуть или умереть от переохлаждения в воде. Они выпрыгивают с бортов прогнивших кораблей, чтобы вплавь добраться до берега. Все, кто миновал испанскую береговую гвардию, стараются незаметно раствориться на побережье, для чего надо хотя бы отдохнуть и переодеться. Довольно быстро я стал подозревать, что квартира моих соседей служила для марокканцев-нелегалов надежным перевалочным пунктом вглубь страны. Здесь незаконные гости отдыхали, набирались сил, и исчезали в суматохе жизни, чтобы никогда больше не вернуться на край Европы. Впрочем, тогда я об этом не задумывался.
Гораздо больше меня и моих соседей занимали постоянные крики и ругань в «нехорошей» квартире. Реже ссоры случались под окнами — они могли начаться в четыре утра, а затем обычно резко наступала тишина. Иногда кто-нибудь из соседей вызывал полицию, которая приезжала через 10-15 минут, и была настроена весьма благожелательно к нашим шумным соседям. Однажды, выходя погулять с собакой в час ночи, я увидел две машины Policia Local. Сами полицейские стояли в стороне и разговаривали с главой марокканского семейства. Когда я проходил мимо них, голоса смолкли, и позже меня не покидало ощущение, что я появился совсем некстати.
В один прекрасный вечер, мой сосед Хосе-Мария, о котором я уже упоминал, не выдержал. Слушая второй час вопли и ругань, он позвонил сразу по трем телефонам – в местную полицию, Гражданскую гвардию и Национальную полицию. Сразу после звонков Хосе-Мария зашел ко мне, а потом мы вместе вышли на улицу и стали ждать результата. Первыми приехали люди в штатском из Национальной полиции. Мой сосед заявил, что в квартире находятся нелегалы, которые не дают спокойно жить обитателям дома. Двое в штатском поднялись в квартиру. Через пять минут они спустились вниз: «Мы проверили документы у всех троих, если хотите – можете подавать на них жалобу в установленном порядке». Помню, что Хосе-Мария спросил: «Заходили ли вы в апартамент?», потому как, судя по крикам, там находилось человек 10-12. «Мы не имеем на это юридических прав», последовал ответ, и машина с людьми в штатском благополучно растворилась в темноте.
Затем появилась машина с надписью Policia Local. Я увидел спустившегося вниз главу марокканского семейства. Бросив на нас неприязненный взгляд, он первым начал разговор с полицейскими. Несколько раз до меня долетело слово «расизм». Видимо, расистами были мы с Хосе-Мария. Строго предупредив марокканца о соблюдении тишины, полицейские уехали. «А что Гражданская гвардия?» — спросит внимательный читатель. Они не приехали — видимо им уже сообщили, что проблем нет.
Я не сомневаюсь в том, что мои соседи снизу не были террористами. Но также я не сомневаюсь, что за небольшие деньги они без проблем предоставили бы место для ночлега любому отморозку, мечтающему взорвать всю Европу. И обязанность полиции — проверять подобные квартиры, особенно если соседи неоднократно звонят с жалобами. А моя история закончилась тем, что я вернулся в свой апартамент и включил телевизор на канале TVE2. По нему показывали последние новости – Сапатеро ведет переговоры с ЭТА, а Бин Ладен угрожает Европе новыми терактами. Казалось, что европейские политики не понимают, что происходит или просто не хотят задумываться.
Какие выводы, например, сделало из теракта 11 марта правительство Испании? Оно увеличивает программы помощи для «бедных» марокканцев, легально пуская в свою страну потенциальных террористов. Около 100 тысяч уроженцев Северной Африки получили документы в результате массовой амнистии нелегалов в 2005 году, при этом было отказано десяткам тысяч граждан из стран Латинской Америки и Восточной Европы.
Но самое главное, власти Испании сохраняют главный рассадник исламского экстремизма на территории страны — тюрьмы. Впрочем, как и другие страны Евросоюза. Там уже сидят десятки «проповедников» и имамов, которые сколачивают группировки из заключенных-мусульман и обрабатывают их с позиции “Ты живешь во грехе, пора послужить богуугодному делу». Тот же «Тунисец», один из главных исполнителей теракта 11 марта, стал исламистом в египетской тюрьме, выйдя откуда, он вдруг поехал «учиться» в один из испанских университетов.
Инстинкт безопасности давно подсказывает, что идеологов и проповедников террора стоит держать отдельно от других заключенных, но нет. Однако, недемократично, да и руки не доходят. Между тем, 11M – лишь отдельный эпизод в той войне, которую ведут исламисты против Испании и всей объединенной Европы.
